Некоторых не показываю, потому что никак не могу найти нужный ракурс, "изюминку"... Надо осваивать импульсный свет, надо учиться ставить "живые" позы... Так что пока просто фотки Мэг. Петь у меня, судя по всему, будет она, бо темперамент и происхождение как раз подходящие.
презентация от Ringdoll как и обещала. Презентацию про себя любимых. Столько фотографий, столько скетчей! можно посмотреть на рона Флетчера, основателя компании и основного разработчика молдов, на прочих улзанг-дизайнеров, Хуанг, Анминг и иже с ними, рисунки, наброски, ретушь и даже немного кукол. выложу не все. по идее эта презентация должна была прийти всем, кто подписан на Рингдол, так что чисто для ознакомления.
С одной стороны эти граждане мне ужасно симпатичны, с другой их стиль работы с клиентами - испытание не для слабонервных. Молчит телефон и терпенью приходит конец, но кто видел меня в эти дни сказал бы что я молодец (С) При самом лучшем раскладе, если я получу наконец свой заказ, заказывать у них еще что-то я по любому уже не рискну. А жаль... Мне действительно нравятся и их куклы, и сама компания. Забавно, что вторая компания, к которой я в последнее время неровно дышу - Dollzone. Что тут забавного? А то, что у них, оказывается, один и тот же дизайнер. А feimo уже года три как числится среди моих любимейших авторов на Девианте... Жаль...
Моя переписка с Ringdoll ... выявила удивительные вещи. Написала я им случайно, просто задала один вопрос, а дальше... Дальше мы начали общаться с девушкой по имени Эмили, менеджером по продажам Рингдол. Эмили посчитала своим долгом рассказать чуть ли не про всех участников компании. Каково же было мое удивление, когда я увидела, кто именно разрабатывает дизайн. До этого момента я была просто уверена, что дизайнеры бжд - это опытные дядьки в возрасте (по аналогии с гейм-дизайнерами и художниками аниме-индустрии). В общем, так и есть. Местами.
Вы не поверите кто это:
много фото, мало слов. Рингдол, Долзон, косплей и улзанг involved Это Хуан Шанг. Самый известный, как утверждается, стилист-дизайнер бжд-индустрии Китая. До 2009 года он был главным дизайнером Долзона, с 2009 присоединился к Рингдолу. Его работы и книги известны во всей Азии. На данный момент он гл.дизайнер Рингдола (отвечает, как я поняла, за образ, стиль, мейк, одежду, аксессуары)
Начал работать он, вероятно, в глубоком детстве.
А кукол "пишет" с себя.
Амели Пулен отдыхает.
девочка щаз от экстаза скончается^^
вся братия (почти)
Главный дизайнер, разработчик тел и голов (т.е молдов) дядька из Майами, штат Флорида, - Рон Флетчер. Рон помимо работы и дизайна еще и коллекционер. Его коллекция насчитывает 1800(!) кукол, собранных за 15 лет. Утверждается, что Рон и Хуанг одни из самых известных фигур в бжд-индустрии Китая, а Хуанг к тому же известный косплейер^^
На мой взгляд, они все - улзанг. Улзанг - это красивые люди, ведущие блоги и выкладывающие туда свои фотографии, имеющие толпы фанатов и высокую популярность в связи с этим. Явление улзанг очень распространено в Корее, Китае и прочей азии.
Остальные пуси дизайнеры Рингдола своих лиц не кажут, но имеют весьма недурственные работы на Девианте: Например, дизайнер Феймо feimo.deviantart.com/
И в качестве рекламы мне поведали, что Рингдол производит свой резин (поулеритан для изготовления бжд) в Канаде по специальному заказу, из экологически чистых и не вредных для окружающей среды материалов, а также безвредных для кожи и органов дыхания. За сим все. Спасибо пофапал.
Нашла совершенно потрясающую галерею. Владелец которой легко разрушил мою категоричную убежденность в том, что Soom-овские "существа" с рожками-ножками-крылышками хороши лишь на промофотках. А дома теряют все очарование, превращаясь в банальный кусок пластмассы... Куклы, животные, птицы, старинные замки, море... И столько в этом всем... какого-то особенного настроения, что ли?.. Какой-то потусторонней, первобытной мистики, удивительной гармонии... Такое все настоящее, что мысли о "пластмассе" видятся... просто кощунством... Насколько живые, неподдельные эмоции...
Выдра и молодая сова погибли по вине человека, под колесами авто. Хотя столкновения, по словам автора, можно было избежать, если бы водитель попытался это сделать...
О жестоком отношении человека к животным было сказано очень много, но никогда меня не пробирало ТАК...
так, разная ерунда, проматывайтеМне подарили электронную книжку. Муж цинично заявляет "Ни одна кукла за те же деньги не доставила тебе столько же удовольствия". Вопрос спорный. Но я, действительно, хожу и читаю. На ходу тоже читаю. Причем то, чего при других обстоятельствах читать как бы и не собиралась. Пирса Энтони, которого прежде не воспринимала категорически. Терри Гудкайнда... Помнится, на ДП кто-то назвал куклу Денна, а другой кто-то удивлялся как это человека так... сподобило... Я вот тоже сейчас удивляюсь... Пожалуй, не сталкивалась прежде чтобы кто-то писал ТАК. Честно. Ничего не умалчивая. Не громоздя специальных страхов. Страшная-страшная сказка... При этом герои, в которых веришь. Характеры и поступки, которыми восхищаешься - без лукавства, слащавости и лубочной нарядности. Зло - без флера. Прекрасное внешне, уродливое изнутри. Очень психологично... Очень... Просто - очень. Но нервы выматывает невозможно. Странная сказка...
Обещали прогулку в лес и показать единорога... А теперь говорят: там метель, а ты болеешь... и единорога не будет...
читать дальше- Если ты будешь плакать, ничего ведь не изменится, правда? Тогда давай подумаем, что можно сделать. - А что можно сделать? - Лино дуется, но соглашается, что если просто сесть и плакать, то ничего не изменится точно. Во всяком случае, лучше не будет... - Ну давай мы попробуем нарисовать единорога. - Я не хочу... такого... Я хочу настоящего... - Мы нарисуем настоящего. - А ты умеешь? - слезы незаметно высыхают. - Живого? - Ну это как нарисуем. Тебе придется мне помогать. Смотри сюда...
- А это кто? Это я? - Да, это ты...
- А можно нарисовать как-будто я на нем катаюсь? - А ты знаешь, что единорог может увезти тебя с собой? - В сказку? - Может и в сказку. Но ведь это может быть и страшная сказка, правда? Иногда что-то может оказаться сложнее, чем мы думаем... Лино думает некоторое время, размышляя, стоит ли отказываться от сказки, если она может оказаться... сложнее, чем он думал. Наконец, решает: - Я все равно поеду и посмотрю.
Конечно, он поедет и посмотрит. Он еще не может этого объяснить, но точно знает, что единорог не повезет в сказку какого-то самого обычного мальчика. А если он - не обычный мальчик, то значит - он справится. Даже, если сказка окажется совсем непростой. Он обязательно справится...
Пять утра. Время пить сердечные. Время врать и давать взаймы. За окном будет солнце взвешивать. Оно тоже не ждёт войны. Впереди, за забором крашеным, только поле да сизый дым. У кого теперь будешь спрашивать? Смешан с горечью формалин.
Пять утра, уже даже искренне. И мерцает неровный край. Мы такие, герои вымысла, мы мечтаем найти свой рай. Но следы заметает кружевом... Засыпаем и видим сны, Отраженья теряем в лужах мы, никогда теперь их не смыть.
Кукольное всяко-разноВнезапно! купила момоко Dash! After School. На самом деле "внезапно" - это когда что-то долго зреет, а потом - тюк! по темечку. Одна из причин почему я не составляю вишлистов - как раз в этом. Мне нравится много всего. Но в этом "много" энное количество переменных величин, которые в процессе "хотения" постепенно отсеиваются, отходят на второй план, уступая место другим таким же переменным. Это примерно как когда мне было двенадцать лет и я точно знала, что заведу добермана и... нет, добермана и... не-не, лучше добермана и... С куклами примерно также. Кто-то всплывает в памяти с завидным постоянством, не взирая на доводы разума и аргументы "против". "Даш" - не самый,скажем, "яркий" образ. А у меня жесткий фейсконтроль, мне не нужна "толпа момок", мне нужны личности и образы, индивидуальности. Поэтому от "Даш" я отбивалась сколько могла (примерно так же, как когда-то уверяла, что ни за что не заведу коричневого добермана ) Во-первых, "Даш" похожа на "би бой" , во-вторых, в списке есть не менее достойные желающие занять вакантное место, в-третьих, повторюсь, я их фильтрую (финансы, место на полках и банальное нежелание развести толпу, на которую у меня не будет хватать времени). Причина, по которой я, таки сломалась - удивительная пластичность образа - от неформалки-хулиганки до девочки из фильмов Миядзаки. В общем, планов громадье, вечером пойду на почту.
Ну, вот, начав анализировать свое отношение к куклохобби (и его отношение ко мне), обнаружила, что у меня категорически мало образов/персонажей взрослых, хотя ФР мне нравятся не меньше, чем момоко. Но их у меня всего двое и новых пока не планирую. Возможно, вопрос в том, что подход у меня к ним сложнее - это все-таки леди, fashion. Во-вторых, момоко - юные девушки (в основном), future indefinite, будущее неопределенное, их история только начинается, практически пишется с чистого листа... В то время как старшие персонажи - это past imperative, прошедшее повелительное, с ними много чего было, и то, что было не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ ... оставило свой неизгладимый отпечаток. Посему для подселения таких персонажей мне нужна очень веская причина. Желания поиграть в образы, пофотографировать взрослую тетеньку а-ля женщину вамп - недостаточно. Хотя иногда хочется.
Еще мне периодически хочется муклу - было бы очень интересно фотографировать, имхо - идеальная модель для "концептуальных" фото, иногда смотрю на чужие работы и прямо сил нет как хочется... Но муж против категорически, так что смотрю в сторону девочки-БЖД, возможно Uyoo-elf Soom, возможно, вообще, Мэй от Resinsoul...
Вообще, дико хочется пофотографировать БЖД, а оно фиг знат когда приедет, а у меня на него уже такие планы, что просто ах!..
В общем, таково состояние моих кукольных дел на 9-е число марта месяца сего года
Вот, чувствуется, фотки у меня теперь будут сплошь одинаковые, потому что они у меня по-другому не снимаются. Дописала к фоткам текстик - муж сказал, что ничего непонятно "Кто они такие? Почему так живут?.." Ну вот, как-то так у них получается. Так и живут...
читать дальше- Что-то случилось? Малыш не отвечает. Какое-то время стоит в дверях, точно не решаясь войти. Потом быстро пересекает комнату, берет со столика книгу – достаточно большую, чтобы привлечь его внимание, но слишком тяжелую, так что он почти роняет увесистый фолиант к ногам матери и, сопя, забирается на кресло, к ней на колени. - Хочешь сказку, мышонок? – она крепче прижимает к себе сына, целует в макушку, тихо касаясь губами, раздувая дыханием легкие как пух волосенки… Он не хочет сказки, ему просто хочется прижаться к матери, потому что никто другой не понимает его как она. Он – странный ребенок, он почти никогда не плачет и не жалуется, даже если очень хочется. Например, как сейчас. Она знает, что это такое, очень хорошо знает… "…And i can't even cry Through god knows how i try…" Это ведь не должно передаваться по наследству, это ведь индивидуальная особенность, приобретенная… И тем не менее – вот ее сын, и он тоже не умеет плакать… "A sphinx can never cry…" Одной рукой дотягивается до лежащей на полу книги, открывает на произвольной странице, читает вслух: - "Будь сдержан в гневе. Это избавит тебя от сотни дней горечи". Ты обиделся на тетю? Малыш шмыгает носом, кивает, нехотя, не сразу. Еще крепче прижимается, зарывается лицом. - А помнишь, как ты ее обидел? Как ты думаешь, почему она тебя простила? Конечно, он помнит, но смущается, когда ему напоминают, и молчит на этот раз еще дольше, сосредоточенно перебирая пальцем страницы. Наконец, все-таки отвечает, не поворачивая головы, словно разговаривая сам с собой: - Потому что она меня любит… - А ты – ее? Нотки гнева и обиды постепенно затихают, смолкают, уступая место иным эмоциям и чувствам… Малыш удобнее устраивается в кресле, обдумывая, пожалуй, самый первый из тех вопросов, что еще задаст ему жизнь "Любит ли он тетю?" И, наконец, находит решение: - А я… - решительно высвобождается из рук, спрыгивает с кресла. – Я подарю ей своего мишку!.. Мать улыбается одними глазами, кивает одобрительно. Шепчет вслед "Я горжусь тобой… я так тобой горжусь…" Взгляд снова падает на открытую страницу: "Если судьбой мне уготовано счастье, есть ли смысл торопиться?"…
Ну и вот одна фотка в цвете, с ужасной голубой мебелью.
Я опять снимала птиц. Спонтанно и неожиданно. Мыла подоконник, глянула в окно, а таам...
Проводы зимы
Буквально вчера сокрушалась, что за всю зиму к нам не прилетело ни одного снегиря. Вот и снегирь. Один. (Как и заказывали )
Ну, свирестелей была огромная стая, они в этот год у нас часто бывают. Фотки с ними не обрабатывала, да и не снимала почти. Главный объект и виновник этой фотосессии, из-за которого я, собственно, бросила тряпку и босиком поскакала на балкон запечатлен здесь. Тут вот видно его хвост если приглядеться...
А вот и он сам Я сперва, вообще, не поняла кто это. Скачет по веткам и вертит хвостом как заводная птица. У меня в детстве была.
А это - они обе, и ничего хорошего они не обсуждают, уж поверьте мне.
Но вообще, я рада, что их две. Во-первых, мой любимый молд (да как бы совсем из разряда тех вещей, которых много не бывает: эльфы, доберманы, midnight crossing), во-вторых, такая целина для креатива, просто ах!
Ночь нас подождет Не зажигай огня, с тобой сияние звезд Здесь так хорошо Не потревожит сон сомнения стон и жалобный перезвон Видно, теперь со мной ангел-хранитель мой
Вот здесь наконец Я обрела тебя, мы долго были в пути Все, все позади Больше не надо нам бояться звука шагов в ночи глухой И узнавать в толпе твой силуэт и хватать пустоту
Просто кончилась зима Кончилась зима Просто кончилась зима
Но в дальнем краю Светится дождь во мгле, играя с мокрой луной Дай руку свою Я расскажу тебе как быстрая тень манила вслед за собой Но наступил тот день, и мы нашли дорогу домой
Просто кончилась зима Кончилась зима Просто кончилась зима
Будущий настоящий разбойник. Ибо балуют его по мере сил и возможностей, а и то, и другое - немеряно...
- Собачка... Ты кусаешься?
- Расскажи мне сказку...
Ну и портрет, куда ж я без портретов?
Вообще говоря, его не могло не быть. Но он, по определению, достаточно проблемный персонаж. Для меня. По сему, я на правах автора упиралась почти год. Однако, запрещая себе думать о чем-то, в конце концов, думаешь только о нем. Ну и два (!) мага-эмпата против несчастного автора Соотношение фатальное. В результате, я знаю про этого мальчика слишком много, чтобы продолжать верить, что его не было. То ли это меня пытались убедить, что мне будет интересно его писать... В общем, он не просто будет, а будет аж в двух воплощениях - на разных этапах жизни: милый ребенок, коим он, на данный момент, по ходу сказки и является, и вздорный мальчишка-подросток, которым он станет какое-то время спустя, и который интересен, собственно, автору.
Имя, да... с именем у нас как всегда в этом семействе - сплошная игра слов. Если Най'Тари ди Веаро ди Керау предпочитает в миру именоваться Натальей Фаталь, то сын ее, в будущем будет известен как Лино Фаталь (Lino Fatale). Topolino - по-итальянски "мышонок" - детское домашнее прозвище. Lino - итальянское имя. И еще, я, как автор, ожидала, что он будет больше похож на отца. Точнее, говоря, в силу генетических особенностей, едва ли будет похож, на мать. Ожидала более... яркой внешности, что ли... Впрочем, если взглянуть внимательней, от матери у него только цвет волос - такой же русый, с легкой золотинкой, какой был некоторое время назад у нее (в будущем - такой же рыжий)... Вот и все.
"Пришлите мне книгу со счастливым концом..." Назым Хикмет
Путешественник, наконец, обретает ночлег. Честняга-блондин расправляется с подлецом. Крестьянин смотрит на деревья и запирает хлев на последней странице книги со счастливым концом. Упоминавшиеся созвездия капают в тишину, в закрытые окна, на смежающиеся ресницы.
...В первой главе деревья молча приникли к окну, и в уснувших больницах больные кричат, как птицы. Иногда романы заканчиваются днем. Ученый открывает окно, закономерность открыв, тот путешественник скрывается за холмом, остальные герои встречаются в обеденный перерыв. Экономика стабилизируется, социолог отбрасывает сомнения. У элегантных баров блестят скромные машины. Войны окончены. Подрастает поколение. Каждая женщина может рассчитывать на мужчину. Блондины излагают разницу между добром и злом. Все деревья - в полдень - укрывают крестьянина тенью. Все самолеты благополучно возвращаются на аэродром. Все капитаны отчетливо видят землю. Глупцы умнеют. Лгуны перестают врать. У подлеца, естественно, ничего не вышло. ...Если в первой главе кто-то продолжает орать, то в тридцатой это, разумеется же, не слышно. Сексуальная одержимость и социальный оптимизм, хорошие эпиграфы из вилланделей, сонетов, канцон, полудетективный сюжет, именуемый - жизнь. ...Пришлите мне эту книгу со счастливым концом!
Признаться, я даже и не знала, что у Гюго была дочь. Но как написано, как сказано... «...Никто на этом свете не имеет права...» Всегда завидовала умеющим писать стихи. Пожалуй, просто - умеющим писать. Умеющим почувствовать - вот так...
читать дальшеЯ страсть как люблю книги о смысле жизни в бумажных обложках. У этих книжек назади обязательно имеется портрет автора на фоне просторов – с чистыми, сияющими глазами, твердым приветливым лицом, осененным неугасимой верой в глину, мочу, оливковое масло, зверобой продырявленный, созвездие Водолея, Космическую Гармонию и Высший Разум.
Видимо, святой пламень любви к мирозданию и миронаселению обязательно должен сопровождаться толикой дурковатости – просто для правдоподобия. После известных событий истина не может являться иначе как в шутовском кафтане, с клизмой в руке и проповедью раздельного питания.
И вот в одной такой книжулечке, рекомендующей чистить кишечник от каловых камней, а психику – от вредных страстей, я и повстречалась с моей героиней.
В психиатрии – поведал мне автор – есть такой термин: «синдром Адели Гюго». Имя синдрому дала несчастная дочь великого французского писателя Виктора Гюго от брака с урожденной Аделью Фуше. Болезненная, мечтательная, способная музыкантша, уже в довольно зрелом возрасте – ей было слегка за тридцать – повстречала капитана Альберта Пинсона. На этом реальная жизнь Адели Гюго закончилась.
Вплоть до смерти в возрасте восьмидесяти пяти (!) лет в приюте для умалишенных, с именем Альберта Пинсона на устах, вся жизнь несчастной была подчинена одной безумной страсти – огромной, неразделенной, маниакальной. Не пользуясь никакой взаимностью – капитан Пинсон спасался от нее, как мог, – она преследовала его по миру, пока ее не разыскали, обнищавшую, голодную и безумную, и не направили к отцу. Тогда наступил тихий приют на все оставшиеся годы.
«Вот видите! – заключал автор свой горестный рассказ. – До чего может довести агрессия маленького кусочка информации внутри психики, которую человек разумный всегда умеет стереть и обуздать. Кстати, вот вам интересный тест».
Далее следовал тест. На мой взгляд, совершенно невинный. С вопросами типа: «Храните ли вы письма, вещи и прочие знаки памяти о своем возлюбленном?», «Можете ли вы первой обратиться к любимому человеку с изъяснением ваших чувств?», «Если он обещал вам позвонить, ждете ли вы его звонка целый день?» – и прочее, штук двадцать вопросов. Я ответила.
«Вы ответили утвердительно хотя бы на один вопрос? – спросил меня автор с несколько садистской жизнерадостностью. – Тогда внимание: вам грозит синдром Адели Гюго!»
Боги, боги мои. Я ответила утвердительно – на ВСЕ вопросы…
Нет, какое-то время я храбрилась, пыталась обратить все в шутку, но тревожный призрак обезумевшей дочери Виктора Гюго неумолимо являлся всякий раз, когда даже легкая пелена мечтательной зачарованности кем-то хотела застить свет моего разума. Я решила узнать о ней.
Что-то прорывалось ко мне сквозь толщу времен и пространств – чей-то жалобный голос, звуки клавесина, старинная песенка, острая щемящая печаль и странная фраза, которую отчего-то я слышала всякий раз, думая или читая про Адель Гюго: «...НИКТО НА ЭТОМ СВЕТЕ НЕ СМЕЕТ СУДИТЬ МЕНЯ...»
Положим, узнать удалось немногое. Адель Гюго родилась в 1830 году, в разгар французского романтизма, в семье, бывшей первостатейным оплотом этого самого романтизма. Брак Виктора Гюго и Адели Фуше, пылкий и многоречивый, в год рождения дочери усложнился увлечением мадам Гюго – и увлеклась она не кем-нибудь, а знаменитым критиком и поэтом Сент-Бевом. Стиль эпохи известен и увековечен как литературой романтиков, так и их письмами, что одно и то же. Писали, как жили – и наоборот. Зазора не было. Культ любовной страсти девочка впитала вместе с воздухом эпохи – что касается молока матери, тут я сомневаюсь, что это молоко вообще было. Сомневаюсь я и в том, чтобы родители Адели всерьез о ней заботились. Она любила музыку и занималась ею – играла, пробовала сочинять. Почему до тридцати трех лет она не вышла замуж и не имела связей? Дурнушка? Тронутая? Бог весть. Скорее, Адель Гюго ждала Того Самого Чувства, о котором читала у папы и друзей папы. Чувства, которое грядет столь ясно и несомненно, как явленное Богом чудо, что перевернет всю ее жизнь, захватит и растворит без остатка…
Оно и грянуло. Надо сказать, личность капитана Альберта Пинсона осталась загадкой истории. Что в нем было такого захватывающего, неизвестно. Англичанин, военный, служил. Где-то познакомился с Аделью. Нам ведомо, что в 1863 году Адель Гюго исчезает из родительского дома, объявляется в Лондоне, откуда пишет, что выходит замуж за Пинсона. Родители, после замешательства, согласны. Правда, Виктор Гюго кисло замечает, что невелика честь для Адели Гюго стать мадам Пинсон, но если девочка так увлечена… Однако вскоре выясняется позорная правда. Капитан Пинсон не собирается жениться на Адели, он в ужасе бегает от нее по миру – а она, убежденная в том, что является его законной женой перед Богом, следует за ним. Преследует его. Платит его карточные долги. Посылает оплаченных проституток – только бы он не вздумал жениться на другой. Добивается свиданий…
Это продолжалось с 1863 года по 1872-й. Девять лет, друзья!
Это длилось в декорациях Лондона, Канады, Нью-Йорка, куда переводился по службе злосчастный Пинсон. Встревоженный отец писал дочери, уговаривал вернуться. Одно его письмо особо ярко и убедительно. «Адель, – пишет Виктор Гюго, – мечта прекрасна, она окрыляет, она дает силы жить и творить, но горе мечтателю, который позволяет мечте завладеть собою безраздельно, он обречен злому року! Вернись, мы любим, мы ждем
тебя!»
Адель в конце концов оказывается на острове Барбадос, где доходит до крайней степени нужды, нищеты и отчаяния. Она голодала, и это столь сильно ушибло ее, что до скончания своих дней, в приюте, она прятала кусочки хлеба под подушку… Слава отца велика, ее отыскивают и возвращают во Францию. Она очевидно безумна. Она по-прежнему считает себя женой капитана Пинсона и хранит ему верность. Время с 1872 по 1915 год Адель Гюго проводит в приюте для умалишенных в Сюренне.
Ее любили там, в приюте. Адель Гюго жила хорошо. Милосердные сестры водили страдалицу в зоопарк, в оперу – ведь Адель постоянно все что-то играла и говорила, что это ее сочинения. Ждала весточки от Альберта и всех своих гостей о нем расспрашивала. Умерла тихо, легко… наверное, то была сухонькая, блаженная старушка с ясными яркими глазами – и то сказать, какие на ней были грехи?!
В отношении к этой истории я прошла три этапа.
Первый и ранний.
Ну, черт побери, подумала я, прожить жизнь так, что твоим именем называют синдром психического расстройства, пишут о тебе книги и снимают фильмы (есть фильм Франсуа Трюффо «История Адели Г.» и французские литературоведческие исследования), – какое-то неподдельное величие в этом есть. Чудный пожар феноменального любовного безумия. Жизнь, сожженная во имя единого страстного жеста. Настоящая трагедия и своеобразное самоосуществление.
«А вы на земле проживете, как черви слепые живут. Ни сказок о вас не сложат, ни песен о вас не споют», – как воскликнул юный романтик Максим Горький. Да, классическая жертва романтизма, да, не думал человек ни о чем, кроме своей страсти, – ни о будущем счастье человечества, ни о своей выгоде, ни тем более о чистке кишечника и правильном питании. Бросил все на одну карту – и в памяти человечества выиграл! Печально и красиво…
На втором этапе наступило раздражение.
Господи, подумала я, да что хорошего-то во всей этой истории? Как они нас заморочили, мятежные художники, со своим гимном страстям, которым они сами никогда не подчинялись, ловко все сублимируя в творчество, славу и деньги. Что мы видим на самом деле? Погубленную человеческую жизнь. Была способная, образованная девушка, из видной семьи, взяла и превратила свою жизнь в химеру, безумие, морок. А отчего нам так презирать капитана Пинсона? О нем вы подумали? Хорошо ли ему было столько лет хорониться от натиска непонятной и ненужной страсти? Она же не давала никакого спасу злосчастному англичанину. Он не мог жениться. Не мог никуда от нее скрыться. Вольно было Франсуа Трюффо давать эту роль красотке Изабель Аджани и тем самым обрекать капитана Пинсона на наше зрительское презрение (отказаться от Аджани – очевидное преступление) – но реальная Адель была тихой малопривлекательной сумашайкой, а не обольстительным цветочком природы.
Дурят нас, морочат нас обольстители-художники, черное скармливают за белое, страшное, клиническое, безобразное сумасшествие выдают за блеск высшей красоты, сатанинское наваждение – за трагедию избыточной души. Всякая страсть – потенциальный рак психики. Уж на примере Адели Гюго этого трудно не понять! Рак психики, уничтожающий разум, жизнь, волю, время – драгоценное время, дар богов! – мерзкий всепожирающий нарост, съедающий своего носителя. Сорок три года в сумасшедшем доме – это что, может увлекать, чаровать, убеждать в своей истинности? Сотворение кумира столь всемогущего, что ни Бог, ни Родина, ни отец с матерью, ни искусство, ни люди, ни природа – ничто не влечет прочь от созданной химеры, – неужели это не отвращает, не тяготит всякого «друга человечества»? Тяжелая, горькая история…
«...Никто на этом свете не имеет права...»
А на третьем этапе своего отношения к истории Адели Гюго я совершенно успокоилась.
Я поняла нечто, весьма трудное для объяснения, но куда более близкое к истине, чем изложенное мной ранее. Ибо ошибка коренилась в суде-оценке жизни Адели Гюго как трагической и несчастливой. Да неправда это. Адель Гюго прожила абсолютно счастливую жизнь – именно такую, какую и хотела прожить.
Счастье Адели было такое: она желала любить всепоглощающей любовью, жить ею, страдать и быть правой. Она желала быть любящей, страдающей, хорошей, невинной. Только ситуация бесконечного ускользания объекта страсти обеспечивала необходимый ей психологический набор. «Я его жена», – твердила та, что не была способна быть ни женой, ни матерью, но только субъектом страсти. Она не умела, не могла, не желала ничего другого, кроме превращения себя в страдальческое всепоглощающее чувство. Только в этом она, довольно неопределенная личностно, обретала себя. Все девять лет скитаний за призраком Пинсона Адель Гюго была счастлива – жизнь имела смысл и цель, жизнь была понятна и верна. «Я его жена, я должна быть с ним, он поймет». Адель Гюго прожила именно ту жизнь, которую хотела прожить, – но и капитан Пинсон тоже.
Не было ничего проще, чем избавиться от Адели Гюго. Надо было просто на нее согласиться. Сказать: да, будь со мной. И она развеялась бы дымком, растаяла, как призрак, ибо вовсе не этого жаждала ее безумная романтическая душа. Он – не сказал. От тащил с собою ее безумие, поскольку только оно делало капитана Пинсона существующим. Необыкновенным. Желанным. Мужчина, которого ТАК любят, никогда не желает на самом деле избавиться от этой любви, как бы он ни сетовал и ни жаловался товарищам по службе. Все это ничтожная мужская бравада.
Когда он, на острове Барбадос, вышел однажды утром на поверку и не увидел этих светлых, сумасшедших, сияющих, на него устремленных глаз, которые он ненавидел, от маниакального света которых он бежал из Франции в Англию, из Англии в Канаду, из Канады в Америку и к которым он привык насмерть за эти девять лет, когда он узнал, что его сумашайку отправили на континент, – конечно, Альберт Пинсон устроил пирушку. Он ликовал. Товарищи поздравляли его с победой и спрашивали, чью дочь он соблазнит теперь, – может, королевы Виктории? Пинсон радостно хохотал…
Тоска – она пришла позднее. Гораздо позднее понял Альберт Пинсон, где он жил на самом деле, и захотел увидеть эти глаза – но их больше не было. Скорее всего, понять, что тогда, с отъездом Адели, и закончилась его жизнь, туповатому Пинсону было не дано… только тоска и осталась… и невротическая ненависть ко всему французскому…
Однажды во сне я увидела ее.
Точно так: чистенькая, с ясными глазами старушка, она сидела за клавесином и наигрывала что-то… улыбнулась мне. «Я обожала папу, – сказала она мне. – Но он никогда не был со мной. Однажды я хотела исповедаться ему, а он стал рассказывать мне свой будущий фельетон о властителях Франции – бурно, остроумно, подробно! Папа, говорю, знаешь, когда ты говоришь о величии Франции, у меня всегда такое чувство, будто ты сидишь на горшке и тужишься… Он не понял… а что он мог понять? А ты, милая моя, много ли видела жизней, превращенных в любовь к Другому? О, пройдут времена, сгинут трескучие, велеречивые, фальшивые романы моего великого отца, забудутся имена мелких корыстных политиков, но я – останусь… и Альберт останется со мной… и мы будем вместе навсегда – теперь уже скоро… теперь уже скоро… и помни, дорогая - НИКТО НА ЭТОМ СВЕТЕ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА СУДИТЬ МЕНЯ»
КОЛДОВСКАЯ ЛИЦЕНЗИЯ В парламенте Румынии рассматривается законопроект о легализации профессии колдуний. Как сообщает Daily Telegraph, профессионалкам скоро придется получать обязательную лицензию на работу, и их смогут даже штрафовать за неверное предсказание. Также им придется выдавать клиентам чеки, и еще им запретят работать рядом с церквями и школами. Законопроект уже прошел первое чтение в Сенате, сейчас его должны доработать комитеты по финансам и труду, а затем его передадут в другую палату на рассмотрение.
А что? Румыния, Трансильвания, Дракула... И до сих пор без лицензии.. Охохонюшки... Даже не знаю, сказать мне, что я по этому поводу думаю, или уж воздержаться...