гроза колобков
- Лючия? Тебе не кажется, что…
- А почему такое лицо? У нас… что-то случилось?
- Тебе не кажется, что лучше было бы сходить с Лино погулять в парк? Покататься на качелях, покормить уток. Вместо того, чтобы забивать ему голову разными сомнительными фильмами.
- Да никакие они не сомнительные. Нормальные детские сказки…
- Например, "Город Ангелов".
- Ну, это он и не смотрел, он строил домики из кубиков. Тась, он, вообще, не обращал внимания…
- Угу. Тем не менее, кое-какую информацию он оттуда почерпнул. И сделал выводы. А именно – достал из морозилки лед и ел с сахаром. С сахаром – для вкуса, а лед – чтобы заболеть и увидеть ангелов. Понятно, да?
- Ох ты, черт…
- Лючия, мне начинает чудиться, что вы долгое время провели в заведении для умственно-отсталых детей, и теперь у вас всякий раз срабатывают рефлексы. И вы видите не то, что есть на самом деле, а то, к чему привыкли. И Сью я еще могу понять: она всю свою немаленькую жизнь провела с уверенностью, что чья-либо разумность заведомо обеспечивается приличным (по ее же понятиям) набором генов и двумя полноценными X-хромосомами (Y-хромосома ущербна по определению). Поэтому она, насколько я понимаю, даже и не сомневалась, что имеет дело с недоразвитым ребенком, от которого я в силу каких-то своих психических вывихов не решилась избавиться. Вчера он обыграл ее в шашки. Разумеется, случайно. Она была уверена, что он просто бессмысленно двигает фишки, как делают дети, подражая взрослым, поэтому и сама делала то же самое, попутно изучая модный журнал… Но вот зачем ТЕБЕ вздумалось показать ему эту ужасную сказку, я не понимаю…
- "Бемби"? "Бемби", по-твоему – ужасная сказка?
- По-твоему, нет? Хорошо, значит, когда завтра он спросит "ЗАЧЕМ у олененка убили маму?", я отправлю его к тебе. Так что, у тебя есть время подготовить ответ.
У него цепкий аналитический ум, он запоминает мельком брошенные фразы, он обращает внимание на то, чего ты не замечаешь. Его "домики" подозрительно напоминают готические соборы, которых ему никто не показывал. Он учится читать, показывая буквы в книжке, и спрашивая, как они называются. Этому его тоже никто не учил. Он начал спрашивать "Зачем?" Понимаешь? "Почему?" – это когда он просто хочет что-то понять. А вот "Зачем?" – это когда он ищет обоснование чему-то, что, по его мнению – неправильно. И он не только говорит, он делает. Знаешь, есть люди, которые могут до бесконечности жаловаться на грязь в подъезде, и есть другие, которые нальют в ведро воды и возьмут тряпку.
- И при случае наденут это ведро на башку тому, кто еще раз перепутает подъезд с сортиром? Знаю. В конце концов, он – твой - сын.
- Однако, при всем при этом он – очень впечатлительный маленький мальчик. И то, что для тебя – движущиеся картинки, потешная история, для него, возможно – личная трагедия. Потому что для него они все – живые. Такие же, как он сам. И знаешь, что он узнал сегодня из этой доброй сказки? Что близкие люди – умирают…
- Вообще-то, там было еще и о том, что в жизни, несмотря на грустные и очень грустные моменты по-прежнему остается чертова туча прекрасного, такого, ради чего жить стоит.
- Боюсь, что он еще слишком маленький, чтобы согласиться, что после смерти мамы можно все равно быть счастливым, играть с друзьями, смеяться, любить… Для него это – неправильно. И, знаешь что?.. По временам мне хочется с ним согласиться. Неправильно, потеряв близких, продолжать жить и радоваться, как будто ничего не случилось, как будто их никогда не было и ты никогда их не любил…
- Здравствуйте, приехали. Тася, ты меня пугаешь. По-твоему, что же, правильнее похоронить себя заживо? Знаешь, я вот до сих пор думала, что из нас двоих дура – это я. А сейчас, вот, смотрю – это еще и не факт. Тася, я тебя не узнаю. Они, значит, хотели жить, но умерли, а ты – живешь, но не хочешь? Я не поняла, люди, что ли, должны перестать умирать? Или только твои близкие должны перестать умирать, а остальные – черт с ними?.. Тась, ты меня и вправду пугаешь, когда говоришь такие вещи. Каждому – своя судьба: кому-то – умереть, кому-то – пережить смерть тех, кто был смыслом жизни. Спорить бесполезно, ты знаешь, о чем я. Получается не лучше, чем у ребенка, который плачет и бьется об пол, требуя купить ему мишку. Не будет мишки… Не будет. У них – своя судьба, у тебя – своя. Впрочем, я догадываюсь, откуда дует ветер. Он спрашивал тебя про отца, так?
- Ты проницательна душа моя. Проницательна как всегда.
- Хочешь знать мое мнение? Надо было сказать ему, что он из пробирки. In vitro. Как и ты.
- Или еще лучше, что его принес аист, как Дамбо, и выронил над капустными грядками. Как тебе такая версия? Гораздо романтичнее, как считаешь?
- Не ерничай, тебе не идет.
- Ну, ты же вот несешь чушь, хотя тебе тоже не идет.
- Ты не хочешь настраивать его против отца, однако прекрасно знаешь, что у мальчика – уже сейчас – есть свое мнение.
- И поэтому я не хочу ему врать. У него есть отец, который от него не отказывался. И так будет до тех пор, пока кто-то из них не скажет иначе. Не – я.
- Ты врешь сама себе. Ты защищаешь и оправдываешь этого человека. Ты ищешь вину в себе, и он – тоже ищет ее в тебе же. И ты это прекрасно знаешь. Но ты думаешь не головой, а сердцем, а у сердца, между прочим, нету ни глаз, ни мозгов. Почему ты решила, что чем-то отличаешься от тех, кто был до тебя и от тех, кто будет после? Думаешь, их не было? Добрых, умных, чутких, надежных, бла-бла-бла… Ты никакая не особенная. И думаешь, до тебя, его никто не любил? Почему никто не остался? А? Потому что: Он. Так. Захотел. Напиши это себе где-нибудь, хоть на лбу.
Просто, каждый судит по себе: умные и других считают умными, дураки – дураками, честные – честными, воры – ворами… И ты тоже судишь по себе.
Ты - не особенная. Но вот, что я знаю точно, так это то, что тебе потребуются чертовски веские основания, чтоб перестать считать, например, меня своим другом. И как бы, и в чем бы я ни была виновата, ты не отвернешься от меня, не выслушав и не оставив шанса оправдаться. Тебе было отказано даже в этом. Твоя вина была заведомо ясна и обсуждению не подлежала. Тась, очнись. О какой любви идет речь? А? Amicus certus in re incerta cernitur. Верный друг узнается в неверном деле… Судят не по словам, а по делам. А дела настолько плохи, что я бы не хотела, чтобы мальчик когда-нибудь это понял.
To be continued...
- А почему такое лицо? У нас… что-то случилось?
- Тебе не кажется, что лучше было бы сходить с Лино погулять в парк? Покататься на качелях, покормить уток. Вместо того, чтобы забивать ему голову разными сомнительными фильмами.
- Да никакие они не сомнительные. Нормальные детские сказки…
- Например, "Город Ангелов".
- Ну, это он и не смотрел, он строил домики из кубиков. Тась, он, вообще, не обращал внимания…
- Угу. Тем не менее, кое-какую информацию он оттуда почерпнул. И сделал выводы. А именно – достал из морозилки лед и ел с сахаром. С сахаром – для вкуса, а лед – чтобы заболеть и увидеть ангелов. Понятно, да?
- Ох ты, черт…
- Лючия, мне начинает чудиться, что вы долгое время провели в заведении для умственно-отсталых детей, и теперь у вас всякий раз срабатывают рефлексы. И вы видите не то, что есть на самом деле, а то, к чему привыкли. И Сью я еще могу понять: она всю свою немаленькую жизнь провела с уверенностью, что чья-либо разумность заведомо обеспечивается приличным (по ее же понятиям) набором генов и двумя полноценными X-хромосомами (Y-хромосома ущербна по определению). Поэтому она, насколько я понимаю, даже и не сомневалась, что имеет дело с недоразвитым ребенком, от которого я в силу каких-то своих психических вывихов не решилась избавиться. Вчера он обыграл ее в шашки. Разумеется, случайно. Она была уверена, что он просто бессмысленно двигает фишки, как делают дети, подражая взрослым, поэтому и сама делала то же самое, попутно изучая модный журнал… Но вот зачем ТЕБЕ вздумалось показать ему эту ужасную сказку, я не понимаю…
- "Бемби"? "Бемби", по-твоему – ужасная сказка?
- По-твоему, нет? Хорошо, значит, когда завтра он спросит "ЗАЧЕМ у олененка убили маму?", я отправлю его к тебе. Так что, у тебя есть время подготовить ответ.
У него цепкий аналитический ум, он запоминает мельком брошенные фразы, он обращает внимание на то, чего ты не замечаешь. Его "домики" подозрительно напоминают готические соборы, которых ему никто не показывал. Он учится читать, показывая буквы в книжке, и спрашивая, как они называются. Этому его тоже никто не учил. Он начал спрашивать "Зачем?" Понимаешь? "Почему?" – это когда он просто хочет что-то понять. А вот "Зачем?" – это когда он ищет обоснование чему-то, что, по его мнению – неправильно. И он не только говорит, он делает. Знаешь, есть люди, которые могут до бесконечности жаловаться на грязь в подъезде, и есть другие, которые нальют в ведро воды и возьмут тряпку.
- И при случае наденут это ведро на башку тому, кто еще раз перепутает подъезд с сортиром? Знаю. В конце концов, он – твой - сын.
- Однако, при всем при этом он – очень впечатлительный маленький мальчик. И то, что для тебя – движущиеся картинки, потешная история, для него, возможно – личная трагедия. Потому что для него они все – живые. Такие же, как он сам. И знаешь, что он узнал сегодня из этой доброй сказки? Что близкие люди – умирают…
- Вообще-то, там было еще и о том, что в жизни, несмотря на грустные и очень грустные моменты по-прежнему остается чертова туча прекрасного, такого, ради чего жить стоит.
- Боюсь, что он еще слишком маленький, чтобы согласиться, что после смерти мамы можно все равно быть счастливым, играть с друзьями, смеяться, любить… Для него это – неправильно. И, знаешь что?.. По временам мне хочется с ним согласиться. Неправильно, потеряв близких, продолжать жить и радоваться, как будто ничего не случилось, как будто их никогда не было и ты никогда их не любил…
- Здравствуйте, приехали. Тася, ты меня пугаешь. По-твоему, что же, правильнее похоронить себя заживо? Знаешь, я вот до сих пор думала, что из нас двоих дура – это я. А сейчас, вот, смотрю – это еще и не факт. Тася, я тебя не узнаю. Они, значит, хотели жить, но умерли, а ты – живешь, но не хочешь? Я не поняла, люди, что ли, должны перестать умирать? Или только твои близкие должны перестать умирать, а остальные – черт с ними?.. Тась, ты меня и вправду пугаешь, когда говоришь такие вещи. Каждому – своя судьба: кому-то – умереть, кому-то – пережить смерть тех, кто был смыслом жизни. Спорить бесполезно, ты знаешь, о чем я. Получается не лучше, чем у ребенка, который плачет и бьется об пол, требуя купить ему мишку. Не будет мишки… Не будет. У них – своя судьба, у тебя – своя. Впрочем, я догадываюсь, откуда дует ветер. Он спрашивал тебя про отца, так?
- Ты проницательна душа моя. Проницательна как всегда.
- Хочешь знать мое мнение? Надо было сказать ему, что он из пробирки. In vitro. Как и ты.
- Или еще лучше, что его принес аист, как Дамбо, и выронил над капустными грядками. Как тебе такая версия? Гораздо романтичнее, как считаешь?
- Не ерничай, тебе не идет.
- Ну, ты же вот несешь чушь, хотя тебе тоже не идет.
- Ты не хочешь настраивать его против отца, однако прекрасно знаешь, что у мальчика – уже сейчас – есть свое мнение.
- И поэтому я не хочу ему врать. У него есть отец, который от него не отказывался. И так будет до тех пор, пока кто-то из них не скажет иначе. Не – я.
- Ты врешь сама себе. Ты защищаешь и оправдываешь этого человека. Ты ищешь вину в себе, и он – тоже ищет ее в тебе же. И ты это прекрасно знаешь. Но ты думаешь не головой, а сердцем, а у сердца, между прочим, нету ни глаз, ни мозгов. Почему ты решила, что чем-то отличаешься от тех, кто был до тебя и от тех, кто будет после? Думаешь, их не было? Добрых, умных, чутких, надежных, бла-бла-бла… Ты никакая не особенная. И думаешь, до тебя, его никто не любил? Почему никто не остался? А? Потому что: Он. Так. Захотел. Напиши это себе где-нибудь, хоть на лбу.
Просто, каждый судит по себе: умные и других считают умными, дураки – дураками, честные – честными, воры – ворами… И ты тоже судишь по себе.
Ты - не особенная. Но вот, что я знаю точно, так это то, что тебе потребуются чертовски веские основания, чтоб перестать считать, например, меня своим другом. И как бы, и в чем бы я ни была виновата, ты не отвернешься от меня, не выслушав и не оставив шанса оправдаться. Тебе было отказано даже в этом. Твоя вина была заведомо ясна и обсуждению не подлежала. Тась, очнись. О какой любви идет речь? А? Amicus certus in re incerta cernitur. Верный друг узнается в неверном деле… Судят не по словам, а по делам. А дела настолько плохи, что я бы не хотела, чтобы мальчик когда-нибудь это понял.
To be continued...
-
-
08.07.2011 в 13:26-
-
08.07.2011 в 14:24-
-
08.07.2011 в 15:48Кстати, что интересно посмотрела ситуацию на Таро: все четыре карты - мечи, причем в наихудшем виде, то есть, попа конкретная и глобальная, ни убавить, ни прибавить.
Ронвен, спасибо... Диалоги получаются сами. Как это сказать?.. естественным путем
-
-
08.07.2011 в 15:51-
-
08.07.2011 в 16:26"и счастье будет, если
сумеет и в беде
достойной счастья быть".
-
-
08.07.2011 в 16:32Воистину. У нас так же.
-
-
08.07.2011 в 16:46-
-
10.07.2011 в 14:15-
-
10.07.2011 в 20:00Будет продолжение (и, полагаю, еще не однократно), надо только снять несколько картинок. А, вообще, насколько понимаю, такие разговоры будут частыми...
-
-
23.07.2011 в 00:46-
-
23.07.2011 в 17:15